Накануне Дня Победы мы встретились с милиционером взвода милиции Логойского отдела Департамента охраны прапорщиком милиции Натальей Кирик, которая вот уже более десяти лет охраняет мемориал, чтобы ее глазами посмотреть на символ белорусской трагедии.

– Небо плачет…

– Хатынь всегда безмолвно дает почувствовать, что сейчас происходит с ней. Время ведь не лечит, оно лишь притупляет боль. Земля хоть и все стерпит, но будет все помнить…

– Темные мемориальные плиты немного пугают, становится как-то не по себе… Но если обернуться, можно увидеть, что кругом пробиваются новые ростки жизни, трава зеленеет, почки на деревьях распускаются!

– Природа просыпается. Жизнь ведь не остановилась. У нас тут всегда движение. Туристов много, а еще косули, зайцы, лисы, ежики прибегают. Они без страха подходят к сотрудникам и приезжим. С наступлением весны каждое утро наполнилось звонким птичьим пением. Постоишь так, послушаешь – и хочется поднять глаза: взглянуть на солнце, облака, верхушки деревьев.

– А во время ночных дежурств вам тут не страшно?

– Совсем нет. Ночная Хатынь поражает глубиной, а летом – еще и изобилием звезд на темном небе. Нередко можно увидеть и звездопады. Всегда загадываю только одно желание – чтобы не было войны.

– Сегодня видела, как одна из посетительниц просто рыдала, пока слушала рассказ экскурсовода…

– Здесь и мужчины тоже плачут. Нельзя равнодушно принять то, что тут творилось. В основном комплекс посещают люди, которые знают и понимают историю. Очень много пожилых – с тросточками, некоторые и стульчики привозят. Никогда не забуду ветерана из России, который говорил: пока может ходить — будет приезжать в Хатынь. В молодости в бою его ранило в ногу, пришлось делать операцию прямо тут, в лесу. Фронтовик признавался: всегда будет благодарен людям, жившим здесь, которые спасли ему жизнь.

– А как себя ведут школьники?

– Как и все дети – шумно! Выйдя из автобуса, громко смеются, балагурят. А вот после экскурсии уже идут тихо. Дети меняются на глазах, когда слышат, что 75 их сверстников были убиты, сожжены прямо здесь. Невозможно быть равнодушным к жесткости. Часто ребятишки оставляют на земле конфеты и игрушки, а взрослые – цветы и свечи.

– Приходилось сталкиваться с агрессивными посетителями?

– К счастью, нет.

– А были случаи, которые запомнились особенно?

– Как-то ко мне подошла пожилая немка и попросила прощение за зверства своих соотечественников в годы войны. Это было очень эмоционально и неожиданно.

– Оставила ли на вас отпечаток служба по охране такого знаменитого своей трагической судьбой объекта?

– Меня до глубин души потрясли две истории, которые услышала, когда впервые заступила на службу комплекса. Первая – о двух спасшихся из огня Хатыни девушках. Их, сильно обгоревших, подобрали жители соседней деревни и спрятали у себя в доме. Но спустя пару дней немцы напали и на то селение, тоже сожгли его дотла. Получилось, что те спасенные горели заживо во второй раз! Вторая – история жизни Иосифа Каминского. Этот человек чудом выжил: очнулся среди мертвых односельчан, когда немцы уже ушли из Хатыни. Рядом он нашел своего раненного в живот и сильно обгоревшего сына – позже мальчик умер прямо у отца на руках. Они стали прототипами образов в скульптуре «Непокоренный».

– Что для вашей семьи значит 9 Мая?

– Это большой и светлый праздник! Оба моих дедушки воевали: Михаил Ковшик был в партизанах Минской области, а Владимир Лукашонок прошел советско-финскую и Великую Отечественную войны, за взятие Кенигсберга получил медаль. Был контужен. Дедушка Володя неохотно делился воспоминаниями, мучился от сильных головных болей, и мы старались не беспокоить его расспросами. Сколько помню, утром каждого 9 Мая он распрямлял плечи и шел бриться, даже когда здоровье было уже неважное. Взгляд становился ясным. Он надевал свой лучший костюм, накрахмаленную рубашку и медали. Сколько мог – ездил на парад.

– Вы счастливый человек?

– Да, ведь просыпаюсь под мирным небом. А в этом году стала бабушкой! Каждый день слышу, как поют соловьи, и вижу, как растет мой внук. Это и есть простое человеческое счастье!

УИОС МВД, фото Елены Билой.